Последнюю треть двадцатого века в Казани нельзя представить без Николая Беляева. Замечательный поэт, яркая личность, умный и добрый человек, Он и сегодня незримо присутствует и даже влияет на здешние умы, хотя уже десять лет как живет во Владимирской области. За эти годы он ни разу не приезжал в Казань, что кажется невероятным. И дело не только в годах и болезнях. Он не хочет увидеть не свою Казань. А она, действительно, сильно поменяла свой облик. И не только в лучшую сторону…
Николай Беляев представляется мне казанским Хемингуэем, на которого он стал походить к середине жизни своим обликом — ростом, крепким телосложением, бородой. Но не только внешние приметы определили это сходство. Главное — это внутренняя свобода и желание максимально выразить себя посредством слова. Не случайно именно Хемингуэй стал героем, на которого хотело походить поколение 60-х.
Безусловно, Николай Беляев — ярчайший представитель поколения поэтов, начавших свой творческий путь в не очень далекие 60-е годы. Выпускник геологического факультета Казанского университета, он работал геофизиком, инженером-конструктором по нефтяной автоматике, ассистентом кинооператора, журналистом в «Комсомольце Татарии». Но это были только этапы духовного созревания человека, в котором поэзия требовала для себя главного места. В 1967 году вышла первая книга стихов Николая Беляева «Голоса расстояний», еще через два он станет членом Союза писателей СССР, организации могущественной, сыгравшей неоднозначную роль в развитии русской литературы. Тем не менее с билетом члена Союза писателей Н.Беляев получил возможность заниматься литературой профессионально.
Семь сборников стихов вышло у поэта в Казани. Немало сделал он и для татарской поэзии, делая переводы ее на русский язык. Двадцать лет Николай Беляев вел известное литобъединение «АРС» при Казанском университете, которое посещали многие известные ныне поэты. Николай Николаевич объединял вокруг себя неординарных, талантливых людей Казани — писателей, художников, музыкантов. Но особенно тянулись к нему мы, тогда молодые поэты, находя в нем и строгого критика, и родственную душу. Незабываемы вечера и ночи в небольшой кухне Беляевых за чашкой крепкого чая или бокалом вина, за чтением стихов, за беседой, за спорами о поэзии…
В 1992-м неожиданно для всех поэт вместе со своей семьей уехал из Казани во Владимирскую область. Близкие друзья Николая Беляева до сих пор обсуждают причины, вызвавшие этот отъезд. Начало 90-х годов. Подъем национального самосознания, порой сопровождавшийся националистическими выкриками. Трудно не растеряться. Трудно не испугаться за судьбу близких. Возможно, были и другие обстоятельства. Не будем вдаваться в подробности. В конце концов каждый человек сам решает, где ему жить. В письмах, которые стали получать друзья поэта, сквозили грусть и усталость: «Разучился работать с бумагой, и чистый лист ничего, кроме отвращения, у меня не вызывает». Но этот период молчания прошел, и на страницах казанской периодики снова появилась знакомая фамилия. И не одна. Екатерина Беляева-Чернышева продолжает поэтическую традицию семьи. И, на мой взгляд, стихи ее не только талантливы, но и наполнены, пусть небольшим, но собственным опытом. И это дает веру в появление нового поэта со знакомой фамилией.
«След ласточки» — так называется новая книга Николая Беляева, вышедшая в Набережных Челнах усилиями друзей поэта и, прежде всего, Николая Алешкова, автора предисловия. В сборник вошли 270 стихотворений, помеченных, в основном, годами жизни на Владимирщине.
Вся книга — это попытка переосмысления прошлого и настоящего. Казань по-прежнему — одно из главных действующих лиц книги. Немало стихотворений посвящено казанским друзьям и поэтам.
Поэта волнуют насущные проблемы бытия, картины родной природы, от созерцания которых он незаметно переходит к размышлениям о судьбах родины, своей семьи, друзей, к мыслям о собственном предназначении. И все же некоторые страницы вызывают разочарование и горечь. Поэт не изменился. Казалось бы, хорошо, что Николай Беляев сохранил лицо и мастерство. В сборнике нет плохих стихотворений. Но и ярких открытий тоже почти нет. Все тот же гражданский пафос, все та же публицистичность.
Мне трудно воспринимать строки, посвященные Станиславу Говорухину, как стихотворение в полном смысле этого слова. Скорее, это грустная констатация печальной действительности. А таких строк в книге немало. Безусловно, они продиктованы болью за Отчизну, но некоторый прозаизм и слишком буквальное описание проблем личной жизни и общества лишают стихотворение глубины и поэтичности.
Осип Мандельштам совершил акт гражданской смелости, написав: «Мы живем, под собою не чуя страны.// Наши речи за десять шагов не слышны…» Но в историю русской поэзии он вошел не как автор этих строк, а благодаря глубоко интимным, философским стихам, в которых приподнялся над внешними событиями, сумев найти только ему свойственную лирическую интонацию.
И все-таки поэзия, настоящая Поэзия, пробивается наружу во внешне непритязательных, но точных по смыслу стихах «Под вечер небо вдруг очистилось…», «Я вжился в этот вид неброский…», «Каждый бьется со своей бедой…», «Погружаюсь в золотую осень…», «Сорок лет назад…». Они подкупают своей искренностью, подлинной глубиной чувств.
Часто пронзает боль от строк, описывающих несладкое бытие семьи Беляевых.
Я не уверена, что десять лет сознательного отшельничества поэта сыграли положительную роль. «Варение в собственном котле», оторванность от литературной среды и близких по духу людей сказались и на стихах Николая Беляева. Трудно читать его книгу. Словно продираешься сквозь дремучий лес, который цепляется за тебя, норовит поцарапать. Не хватает легкости, прозрачности, недосказанности. Слишком густо сварен «поэтический бульон» Николая Беляева, хочется его разбавить.
Размышляя о почти культовой для Казани фигуре Николая Беляева, считаю, что его жизнь и поэзия заслуживают отдельного разговора, отдельной книги, которая, надеюсь и верю, будет написана кем-то из друзей или литературоведов. Потому что в судьбе этого поэта с особенной остротой и силой отразилось Время. Время, на которое так много пришлось испытаний и потрясений.