* * *
В. Нешумову
Как
светлый
парус
над
волшебной
лодкой,
летящей
сквозь
века
и облака! —
должна быть светоносною и лёгкой
высокая материя стиха...
трудись, гони,
лети неудержимо,
спорь с тёмной,
разгулявшейся волной,
пусть острова
летят сторонкой,
мимо,
жизнь —
пеной
белой
тает
за
кормой!
* * *
Роману Солнцеву
Только в мире поэзии —
можно жить и дышать.
По-над градами-весями
свой полёт продолжать.
Ослеплён но и горестно
быть счастливым, что есть
служба чести и совести,
сердца зрячего весть.
Что под звёздами-лунами
чист, студён, как родник,
жив родной,непридуманный
звучный русский язык!
В нём — случайно, напрасно ли? —
с самой древней поры —
если девушки — красные,
если парни — добры...
А земля обещальная —
нам дарует покой
тихой песней прощальною,
неподдельной тоской...
Расставаясь под гнёздами —
уходя,воспарим
в небо тёмное, звёздное
к праотцам неземным.
ДВОЙЧАТКА — НЕСОВПАДЕНИЕ
1
Мы хуже, чем мы есть.
А думаем,что лучше.
Никто себя не знает до конца.
И что в итоге — сумрак неминучий,
иль всё же — ясность божьего лица? —
нам вряд ли ведомо...
Стихи — особый случай.
Они поят надеждами сердца,
порой — напрасными...
Но страсть — неутолима.
И жизнь — проносится,
как клочья дыма — мимо...
2
Мы лучше, чем мы есть.
А думаем, что хуже.
Есть Сердце, Совесть, Честь.
Есть Небо — даже в луже!
И мы — стоим над ним,
небесные созданья...
Пусть перевёрнут мир,
и дерева, и зданья,
и автор отражён
в своей весенней луже,
кораблик запустив...
Нет, мы других не хуже!
И вместо душ у нас —
весеннее сиянье
и обновленья час
предчувствует сознанье.
* * *
Не старость, нет.
А всё же первый снег
сверкает, чист, стеклянно-сух, бесстрастен.
Ещё вчера его слепой набег,
его круженье я назвал бы счастьем.
А ныне я стою, задумчив, тих,
смотрю на снег — подарок рваной тучи...
Я старше стал. На этот снег. На стих —
вчерашний, холодно-наивный и блескучий.
* * *
Анатолию Кобенкову
«Речь о характере взаимоотношений
меж девушкой и шариком цветным,
и гвоздиком, который направленье
полёта шарика способен изменить,
но не проткнуть его...»
Я что-то вроде этого
во сне услышал, удивляясь сам,
из уст сибирского,
иркутского поэта,
с которым плотно не знаком,
и по часам,
по часовым разделены мы поясам —
как две страны, и больше —
части света!
Но связи тайные,
как видно, существуют,
и наяву, и — странные — во сне,
и поезда ночами мимо дуют,
неуправляемые ветры — верхом дуют!
Цыганки пёстрые шаманят и колдуют,
и мы встречаемся на дружеской волне!
* * *
Я слышу — говорят они со мной —
леса несозданныхещё стихотворений,
зовут грядущей хвоей и листвой,
живой, шумящею для новых поколений.
Мне не войти под сводчатую сень,
тропинок будущих не разгадать затею,
но я приветствую тебя, мой новый день,
и постараюсь сделать — что успею...
* * *
Ирине Дм. Морозовой
Всем хорошим в себе
навсегда ты обязан друзьям,
их поддержке —
когда тебя тучи давили.
Ты не верил Судьбе,
молча вздохи слагал небесам,
а не тем, кто жалели тебя и любили.
И теперь, понимая — пред кем виноват,
перед кем в неоплатном долгу,
и — навеки,
поклонись помогавшим,
как подлинно праведный брат,
не о небе вздыхая —
о близком, родном человеке.
* * *
Мозг трудится...
В нём Слово — Слова ищет,
чтоб новое понятье воплотить.
Столь одиноких слов на свете — тыщи,
и им нельзя других не полюбить.
Нельзя, впадая в самолюбованье,
себя на одиночество обречь.
Не стань последним, первое свиданье,
ветвись, цветами вспыхивая, речь!
* * *
На склоне лет,
действительно крутом,
душа, естественно, устала — задремала,
свернулась — рыжим боевым котом.
А ведь когда-то - билась, не дремала!
И шерсть летела клочьями, как пух,
и замирали по подпольям мыши...
В глазах прикрытых огонёк потух?
Не торопитесь с выводами! Тише...
* * *
Почти две тысячи моих стихотворений —
итог скорее грустный, чем весёлый.
Почти две тысячи ударов головой,
несчётное число ударов сердца —
о стены каменные и стальные двери,
о стены, разделяющие нас:
— Услышьте, спорьте, или — улыбнитесь!
Я не для вечности — для вас дышал, творил.
* * *
Помолчать временами полезнее.
Передышка нужна и душе.
Болтовни достаёт и в Поэзии.
Да и стар я, наверно, уже.
Но случается: вдруг прорываются
недосказанные слова...
И душа им вослед порывается
и счастливо трепещет: — Жива!
