* * *
Тысячелистник, белый, лиловатый,
ты - мой цветок. Твой запах горьковатый
душа, видать, впитала слишком рано -
ещё на зорьке, с молоком тумана.
Ты - мой, один из тысяч всевозможных,
в пыли откосов железнодорожных
растущий на российской скудной глине
цветок с тончайшим привкусом полыни.
Судьба гнала в неведомые дали,
дала хлебнуть простора и печали.
а ты всё лето цвел и знал едва ли –
твои земные звезды мне мерцали.
И я старался быть как ты - упорным,
чтоб не сорвать иначе - только с корнем,
с корнями белыми,
вцепившимися прочно
в комок последний этой самой почвы.
1979
* * *
Над площадью звезда ночная зажжена.
Как пусто, холодно, как ветрено и сыро!
Лишь на вокзалах так обнажена
трагическая бесприютность мира.
1968
СОСНА
Не всем, не всё на свете удаётся.
Но удалось, и - словно с плеч гора!
Сосна росла, как в каменном колодце,
внизу, на дне глубокого двора.
Когда-то и она от солнца слепла.
Но город рос. И таял древний бор.
Каким клочком ей заменили небо!
Каким гвоздём пришили к ней забор!
Опутали её домохозяйки
надежною веревкой бельевой.
Всё повидала - и гульбу, и драки.
Живицей светлою залечивала знаки,
которые оставил нож тупой.
Сарай - и тот стоял к сосне спиной...
Вот так и не жила, а вековала.
И не ждала уже иной поры.
Но каждый год весна атаковала
потоком солнца души и дворы.
Мучительно оттаивали корни.
И было страшно в эту ночь, когда
она по стеклам била хвоей чёрной,
какой-то новой силой налита...
А утром в окна чистые ломился
языческий Ярило - бог Весны!
Я рано встал. И мало удивился,
не обнаружив за окном сосны…
Она ушла.
(- Вы бредите, Беляев!)
Ушла, по лужам волоча бельё.
Она ушла, хоть так и не бывает.
Ушла и всё.
Я счастлив за неё
Весна 1958
* * *
Ю.В.Казакову
Прекрасна жизнь! - пока она в запасе,
как зимний, солнцем ослеплённый день.
Дыши, броди по снегу, удивляйся.
Прекрасен труд. Благословенна лень.
Не в прошлом веке, не в грядущем –
счастье. Оно - в тебе. Но - ощути, посмей!
Прекрасна жизнь! - и тёмный голос страсти,
и голоса играющих детей.
Мы ничему цены не знаем сами.
Что было, будет - до и после нас?
Смотри весёлыми, голодными глазами –
всё это в первый и последний раз.
В тебе самом и мера, и сознанье,
и вера в чудеса, и знанье - без прикрас.
29.12.1968
* * *
Женщина, грустное чудо,
меж нами – двойное стекло.
Ты что-то мне шепчешь оттуда
таинственно и светло.
Ты – нежность, и – обещанье,
что мне головы не сносить.
О как затянулось прощанье –
прощения впору просить,
упасть пред тобой на колени,
по знаку – взлететь к облакам
и строки о чудном мгновеньи
наутро пустить по рукам…
Но всё это, кажется, было
с другими и в веке другом.
Поэзия там победила.
А после – зима обелила
весь псковский пейзаж за окном…
3-5.07.1968
ПРОГУЛКА В ПОЛЕ
Шышел-мышел в поле вышел,
колоски пересчитать.
А как цифер не хватило –
сбился, стал стихи читать:
Не страшны нам в море рифы,
Рифмы в строчках не страшны,
ибо миром правят ритмы,
даже в пору тишины.
Чередуются отливы
и приливы, дождь и снег,
а меж ними – терпеливо
существует человек!
Он совсем не шышел-мышел,
у него свои слова,
чтобы стать умней и выше -
у него есть голова.
В ней – надежда на спасенье,
в ней – огонь живёт и лёд,
даже в пору невезенья -
он придёт и всё поймёт.
Всё, о чём нашелестели
и колосья, и листва,
всё, что птицы насвистели –
запичужит он в слова.
Потому, что Слово – тоже
и щебечет, и поёт,
и, земную жизнь итожа,
превращает горечь в мёд.
